Кунаев, которого мы не знаем...

Феномен момента

Картина выйдет в прокат предположительно в середине февраля.

– Осталось сделать 3D-графику, доработатьь звукорежиссуру и цветокоррекцию – и к середине февраля «Век Кунаева» будет готов к показу, – сообщил режиссёр картины Ербол Жумагулов. – Это, сразу скажу, будет не реферат о карьерной лестнице Кунаева, а рассказ о том, каким он был человеком и об его взаимоотношениях с разными людьми. Есть, например, казалось бы малозначительный, но так много говорящий эпизод о том, как он работал грузчиком в Москве, чтобы заработать на билет домой, в Алма-Ату. Одно лето он и его однокурсник из Туркмении вообще провели в общежитии.

«Век Кунаева» я снимал долго – три года. Больше 20 лет дружу с родственниками Димаша Ахмедовича, и мне всегда, когда слышал «накаты» на Кунаева, хотелось снять фильм о нём, но не было финансов. А потом я встретил одного человека – аргына, родст­венника Абая. Он сказал, что поддержал бы в первую очередь проект про Кунаева, а не про Абая – я взялся тогда за перевод «Абайдың қара сөздері». Сейчас, кстати, уже готовлюсь ко второму изданию этой книги, первый тираж в 1,5 тысячи экземпляров разлетелся мгновенно. Слова того аргына стали не просто толчком к действию, а знаком того, что мы, казахи, наконец-то выросли из родоплеменных штанишек, раз поддерживаем не свою родню, а общеказахских героев.

– А почему картина так долго снималась? Три года – непростительная роскошь по нынешним временам.

– Ну, во-первых, у меня нет ни одного чисто архивного кадра, я их все перемонтировал. Потом у меня было 90 съемочных дней в восьми городах, включая Моск­ву. Во-вторых, всё время был в поисках бюджета. Проект-то частный, я в нём и продюсер, и режиссёр, и автор сценария. Если бы сразу нашел деньги, то отснял бы картину за полгода.

– Можно же было подать заявку в ГЦПНК...

– А зачем он мне нужен? После победы в объявленном Киноцентром конкурсе все права на проект принадлежат государству. А в фильме, который так трудно снимал, хозяин только я сам. Телевидение ли его купит, поставлю ли оплату просмотра на интернет-платформу – это все я решаю сам. С ГЦПНК имеет смысл быть партнёрами только в художественных игровых проектах, когда для создания фильма потребуется по-настоя­щему серьёзный бюджет. Но если речь о фильме стоимостью в одну иномарку, я думаю, всегда можно найти деньги самому.

Сейчас веду переговоры с сетью кинотеатров «Кинопарк», они обещали содействие с прокатом. В этом году, кстати, эта компания планирует построить в ТРЦ «Апорт» сразу 16 залов. Представляете масштаб?! А для меня это первый опыт выхода в прокат с фильмом, который сняла моя студия «Тек».

– Ваш фильм снят без участия государства, а какой, напомните, бюджет у «Века Кунаева»?

– 50 миллионов тенге. Это не­много для полуторачасовой документальной картины. Спонсор, один из казахстанских бизнесменов, дал 15 миллионов. Вначале, как и договаривались, это был минималистический проект, но прямо перед съёмками нашел человека, очень похожего на Кунаева, и решил задействовать его в картине. Он живёт в Астане, и ему надо постоянно прилетать на съёмки в Алматы. Плюс услуги гримера, водителя, пиротехников, исполнительного продюсера, второго режиссёра... Словом, один актёр потянул за собой целый шлейф специалистов, и проект стал масштабным. На него нужно было уже 100 тысяч долларов. На те деньги, которые дал тот спонсор, мы успели снять половину фильма. А дальше надо было что-то делать, и я объявил обычный казахский асар. Откликнулось огромное количество людей – около 2,5 тысячи человек. Трое суток сообщения шли каждую минуту. Деньги поступали из Казахстана, России, Европы и даже США. Общая сумма составила 11 миллионов тенге. Одна женщина дала сразу 9 тысяч долларов. Сказала, что хочет заказать мне фильм, а эти деньги – аванс или гарантия того, что я возьмусь за него.

В общем, когда Интернет зашумел про фильм о Кунаеве, впервые за долгие годы казах­станцы объединились, невзирая на возраст, социальное положение, национальность, страну проживания, религиозные и политические взгляды. Однажды я проснулся в половине шестого утра от сообщений о двух новых поступлениях на счёт. Первое, 88 тысяч тенге, было от чабанов. Они так и написали: «Ереке, это асар от чабанов». Я представил, как, договариваясь между собой накануне вечером, эти люди решили присоединиться к проекту, и у меня аж в носу защипало, но самыми трогательными были 130 тенге от студента. «Если бы не был студентом, выслал бы 130 тысяч», – написал парень. Другой человек заявил, что «этот фильм должен состояться. И точка!». И выслал 270 тенге. Эти крохи для меня были ценнее 400 тысяч от одного явно не бедного человека. Пенсионеры, отправляя тысячу или две, писали, что получат пенсию и отправят ещё. Потом деньги опять закончились, и съёмки на полтора года приостановились. Необходимая для досъемок сумма нашлась только месяца два назад.

Киргиз-кайсак Кунаев

По словам режиссёра, почти все двери легко открывались, когда люди узнавали, про кого снимается фильм.

– За съёмки во многих локациях нужно было платить, но вопрос денег отпадал, как только звучало имя Кунаева. Наоборот – спрашивали, чем могут помочь. Или, бывало, говоришь усталому актёру, что нужно что-то переснять, и слышишь: «Ради Димеке вытерплю все что угодно». Удивительно: человека столько лет нет среди нас, но для огромного количества молодых людей, которые не видели его никогда, его имя свято.

– В Казахстане до сих пор идут споры о национальности Кунаева...

– Я этот миф развенчал в фильме тремя вещами. Во-первых, есть дореволюционный документ, подписанный его отцом Менлиахмедом: «Прошу принять моего сына киргиз-кайсака Динмухамеда Кунаева». Киргиз-кайсаки – это мы, казахи, нас так называли с первой половины XVIII века до 1925 года. Во-вторых, просто так казахом не запишешься. Для этого у человека за плечами должен быть род, жеті ата – родословная до седьмого колена, а я даю его родословную, начиная с Жумабая – прапрапрадеда Кунаева. В-третьих, у меня есть уникальный архивный документ, но пусть он останется сюрпризом для зрителя.

Почему фильм называется «Век Кунаева»? Потому что он, родившись в начале XX века, пережил все невзгоды ушедшего столетия: и восстание казахов 1916 года, и коллективизацию, и голодомор, и Первую, и Вторую мировые войны, и целину, и декабрь 1986-го... Он был не сторонним наблюдателем, а активным участником этих событий. Я нашел свидетельства его связи с алашординцами. Первый казахский математик, один из основателей этой партии Алимхан Ермеков, когда его арестовали за то, что переводил учебники на казахский, передал в 1934 году жене через какого-то студента-казаха, которого встретил в поезде, записку. Этим студентом был Кунаев. Я нашел Олега Ермекова, внука Алимхана, взял у него интервью об этом эпизоде, и мы договорились, что про его деда тоже будет снят фильм. Так что проект про Кунаева в каком-то смысле судьбоносный.

Если судьба фильма сложится хорошо, то можно будет сделать серию документальных картин про выдающихся соотечественников и события, связанные с ними, – про движение «Алаш», Мустафу Шокая, Туркестанский легион, голодомор и так далее.

– Не слишком ли Вы и все другие идеализируете Кунаева?

– Большое видится на расстоя­нии, а многие вещи сглаживаются со временем. Среди героев фильма есть историк Жаксылык Сабитов, который, говоря о Кунаеве, возвышает его личность, но при этом развенчивает антикунаевский миф. Но в целом это серьёзное размышление о роли личности в истории. Моя цель – показать его место в казахской истории и время, в котором он жил.

– Динмухамеда Кунаева ещё упрекают в том, что при нём закрылись все казахские школы...

– А почему эти люди не говорят о том, что в аулах, где преимущественно жили казахи, ни одна казахская школа не была закрыта, но строились новые? Тут вопрос не в том, что Кунаев не захотел отстаивать казахские школы. Если говорить о городах, то только в последние годы перед распадом Союза казахов там проживало всего 15%, а до этого и того меньше – от 8 до 14%. И если бы, допустим, Кунаев открыл там казахские школы, то кто бы в них учился? Надо же правде в глаза смотреть. А она говорит, что наличие множества русских школ – это, во-первых, политика сверху, против которой не попрешь. А во-вторых, ещё и желание в какой-то момент самого коренного народа учиться по-русски, чтобы сделать какую-то карьеру. Посмотрите на детей известных казахских писателей. Их родители хотели проложить им дорогу в будущее, поэтому первыми пренебрегли казахскими школами. Никто же из них не думал, что Союз распадется.

Я, собственно, потому и взялся за этот фильм, чтобы показать – Кунаев, даже несмотря на то что жил в жестко регламентированное время, не убил в себе человеческое начало и остался Человеком. У него же, по сути, не было настоящей власти, но обложенный со всех сторон «красными флажками», он использовал имеющиеся возможности на двес­ти процентов. Я сам до четырёх лет ни слова по-русски не знал, но мать отдала меня в русскую школу, оттуда в 5-м классе ушел в казахскую спортшколу. Время такое было, что русский язык, как сейчас английский, был билетом в жизнь. Я вообще считаю, что язык нужно отделять от государства. Тем более что русский язык, которым мы все пользуемся, на треть состоит из тюркизмов. Зачем нам отказываться от него? Пожалуйста, учитесь на родном языке, но было бы хорошо знать и русский, и английский языки, а ещё язык другого соседа – китайский.