Мы разговариваем в пустом зале до репетиции. Вечером здесь соберутся артисты, зажгут ароматические свечи, чтобы у зрителей было ощущение волшебства. Перед началом сделают за кулисами несколько упражнений все вместе, тогда сцена оживет и задышит. А потом… потом Разия скажет свою особенную молитву.
- Хотя я создала этот театр и управляю им, но Карабасом себя не чувствую, — смеется Разия. — Кто я? Здесь я бог. Я сотворила целый мир и наполнила его любовью — это божественное ощущение и божественная энергия.
- Такие фразы можно услышать в клинике для душевнобольных…
- А что делать? Хотя со временем проходит бешеный запал, “делать театр” превращается в повседневную привычную работу.
- В то время, когда все театры в отпуске, у вас премьера. И опять никаких новых форм. Вы принципиально против современного театра или это коммерческое решение?
- Через любой наш спектакль зритель может отрефлексировать свои проблемы, но мы не гонимся за скандалом, сиюминутными сенсациями. Мне никогда не хотелось быть тем, что называется современный театр. Он меня пугает. Например, в ноябре был подготовлен проект “Киндервуды”, можно было чуть поднажать и уже выпустить его. Но произошла известная история с Салтанат, я поняла, что он будет перекликаться с ней, и… остановила, заморозила спектакль. Вот настолько я не хочу гоняться за горяченьким, за тенденциями. Пройдёт какое-то время, и мы его выпустим, обязательно. Но я не хочу быть в тренде, хочу быть просто честной. Если это актуально, то мы актуальный театр, если не модно, то мы не модные.
- Вы же предприниматель, вложили деньги. И как можно отложить готовый проект?
- Ничего страшного. Я сейчас и по возрасту, и по внутреннему своему ощущению нахожусь в таком состоянии, когда начинаешь к себе относиться бережнее и аккуратнее. Когда понимаю: “Черт возьми, я же каждые выходные могла спокойно подниматься на Кок-Жайляу”. За последние несколько лет я пережила столько потерь и травм, шесть раз переболела коронавирусом, куда тут нестись!
Да, вложены в спектакль деньги и силы, но все это можно отложить. Тем более что работа в театре в отличие от работы в кино не заканчивается с выпуском. Спектакль живой и нуждается всё время во внимании. А у тебя такой период, когда, с одной стороны, элементарно надо поберечь здоровье, с другой — вопрос, хочу ли я быть свадебной лошадью, когда башка в цветах, а спина в мыле. Хочу ли я всё время быть в потоке, в ресурсе и т. д.
- Что будете делать, если захочется совсем бросить дела и чилить в тёплых странах?
- Конечно, бывает такое ощущение. Я зашла в работу в 12 лет и с тех пор уже 40 лет безостановочно пашу. Но именно театр помогает, точнее, актёрские техники. Это такие хитрые штуки, которые и в жизни помогают разобраться с собой. Говорят же, что умного актёра роль терапевтирует, а дурака уничтожает. Потому что можно сбухаться, если жить всё время в страдании, в напряжении. Поэтому нужен постоянный анализ и самоконтроль.
Когда устаю, когда хочется все бросить и уехать на край света, чтобы сидеть на берегу моря с коктейлем, я понимаю, что происходит и как с этим справляться. Кстати, вся психология вышла из театральных техник: гештальт, психодрама, расстановки. Все это про проживание, про осознание своих чувств.
- Когда вы чувствуете, что спектакль сделал своё дело? Если он приносит деньги, овации, комплименты?
- Когда во время спектакля никто не заглядывает в телефон.
Когда у зрителя есть куда подумать, зависнуть, покопаться в себе. Когда возникает желание пойти к психотерапевту и разобраться в себе. Да, у нас так.
- Делаете замечания, когда зрители утыкаются в телефон?
- Конечно, делаю — артистам и сама понимаю, что мы виноваты. Если человек в театре достал телефон, значит, ему там интереснее, вот и ешьте это, вся труппа и руководитель, то есть я. Вот ложка, вот дерьмо на тарелочке. И что толку шикать на зрителей.
- Возвращаясь к теме актуальности, что лично вы сейчас считаете главной проблемой?
- Равнодушие. Когда комфорт становится равным успеху и за него можно многое не замечать вокруг себя. Мне очень хочется видеть пассионарных личностей. Я сама активная и готова за какие-то хорошие вещи в этой жизни побороться.
- Как боретесь и насколько регулярно?
- Самым простым способом. Просто беру перчатки и мешки для мусора и убираю в своём районе. Я живу в такой местности, куда люди приезжают отдыхать, бросают в кустах презервативы, памперсы. Я очень брезгую, до слез. Но надеваю маску, перчатки, сверху ещё пакеты на руки и собираю мусор. Если мы каждый день не будем наводить порядок в своей жизни, то что с нами произойдет? Мы много знаем про то, что обязано нам государство, что мусор должен убирать акимат. Но многое же можем делать и сами. Главное — начать.
И ещё встык проблема. Беспокоит, что много молодых ребят уезжает из страны. Хорошо, конечно, что люди могут жить где хотят, но хотелось бы, чтобы талантливые люди оставались здесь.
- Вы 11 лет хозяйка собственного театра. Почему не вышли на сцену, не сделали звёздную роль для себя любимой?
- Господи, зачем? Ужас какой… Я, конечно, та ещё актриса, но я не умею это делать профессионально. Моё место здесь, в зале, с краешка, с тетрадкой и карандашом, где я могу видеть и чувствовать все наши ошибки.
- Театр существует 11 лет. Власть и чиновники как-то контактировали с вами? Почему вы смеетесь от такого вопроса?
- Мы ни у кого ничего не просим, просто много работаем. А вот чего хотим по-настоящему… Я сейчас с вашей помощью попытаюсь обратиться к Министерству культуры. Придите к нам в театр, вообще обратите внимание на независимые театры страны! Перестаньте посещать только “Астана опера”. Понятно, что хорошо сидеть в хрустале и мраморе. Но неужели вам неинтересно, что делает молодняк? Может, тогда появятся какие-то гранты дорожные, чтобы хотя бы раз в год показать наши работы в других городах или даже в других странах. Это необходимо труппе как воздух. Мы можем оплатить и проживание, но оплатить авиабилеты нереально. За 11 лет к нам ни разу не приходили официальные лица, хотя, может, оно и к лучшему.
- Откройте секрет, что вы там шепчете перед началом спектакля?
- Это моя молитва, обращение к творцу. Я ничего не прошу у него, он же мне не прислуга, чтобы выполнять хотелки. Просто говорю примерно так: “Позволь мне и этим ребятам сегодня послужить тебе, чтобы произошло чудо, магия, если на то есть воля твоя сегодня”. В любом случае это момент, когда можно задать вопрос себе: зачем ты вообще это все делаешь? Потому что это точно не деньги.
Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы
